Вот уже 2000 лет христиане ждут второе Пришествие Иисуса Христа. Очередное обострение случилось в связи с пандемией коронавируса. Однако Христос все не приходит. Почему же мы до сих пор Его ждем?
"Когда все это закончится?"
В этой фразе сосредоточен не столько вопрос, сколько усталость от ожидания. И вот тут христианству есть что ответить.
Несмотря на то, что христианство — это религия пришедшего Мессии, с самого начала оно живет опытом Его ожидания. Например, Евангелие от Марка имело, вероятно, «открытый финал»: подразумевалось, что первые читатели увидят завершение истории воочию. «Не все мы умрем», — писал апостол Павел (1 Кор. 15:51).
В начале III века Ипполит Римский вспоминает епископа, которому ждать явно надоело: он доверился своему сну о том, что Христос скоро придет, и сказал своей общине, что, если этого не случится, то ждать больше нечего. Стоит ли говорить, что для его общины последствия такого решения были плачевными. Сам Ипполит замечает, что многие жены побросали своих мужей и стали жить независимо. Так своеобразно они пережили потерю религиозного авторитета.
И все же Церковь пережила и это разочарование и продолжила ждать. В начале V века Мелания Старшая, известная монахиня из знатного римского рода и покровительница монахов, говорила своим родственникам: «Почти четыреста лет назад было сказано: “Дети! Последнее время” (1 Ин. 2:18). Для чего же вы предаетесь суете?» Для нас первая половина этой фразы звучала бы скорее как издевательство: последние времена давно прошли! Но Мелания думала по-другому: наше ожидание не может быть слабее, если оно растягивается. Если «дедлайн» прошел, это не значит, что однажды с тебя не спросят.
В чем же смысл такого долгого ожидания? Разве это в самом деле не издевательство над человеческой природой?
Свой «рецепт» ожидания дает Исаак Сирин, человек, для которого идея ожидания стала темой отдельного трактата. По-настоящему ждать можно только Того, Кто уже есть в твоем сердце. Ты стучишься в Его дверь, как ребенок, и тогда Он открывает твое сердце изнутри. Именно такая встреча наполняет человека радостью и смыслом. Многовековое ожидание Церкви не становится для него изматывающим, потому что он уже сейчас встретился с Возлюбленным. Но это многовековое ожидание Церкви не становится для него и бессмысленным, потому что оно проверяет все вещи этого мира на прочность. Однажды всеобщий конец наступит, и Тот, Кого я знаю сердцем, станет реальностью для всех. Будет ли поступок, который я сейчас хочу совершить, ценным в этой перспективе, или нет?
Итак, Церковь не ждет Христа не потому, что у нее нет выхода. Она не ждет Христа потому, что никогда не теряла Его. Она ждет Христа, как мы ждем взросления своих детей. Она ждет Христа, как люди из поколения в поколения созидают свой дом, держа цель вдали, но не теряя того, что имеют. Она ждет Христа так, как кто-то пишет книгу или картину. Завершение может быть весьма далеко, но счастье творчества переживается художником уже сейчас. Христиане, как этот художник, делают образ Христа явным на земле, ожидая, когда этот Образ отпечатлеется во всех сердцах. Не всегда христианам это удается хорошо. Но Христос — реален, а значит, нужно продолжать творить.
